Иван Державин - Кто я? Туда я успею
Майор, устроившись напротив, представился:
– Я майор милиции Безусяк. Сам все расскажешь, и я оформлю добровольную явку, что тебе зачтется на суде? Или будешь упорствовать?
Буду упорствовать, потому что засчитывать мне ничего не надо. Я их не убивал.
– Значит, отказываешься. Тебе же хуже. Тогда скажи, кто их убил, если не ты?
Мч рассказал, как все было, рассказал, как на духу, за что Безусяк, обнажив в улыбке крупные неровные желтые зубы, похвалил его:
– Очень правдоподобно и складно, почти, как стих. Прямо писатель Мичурин. А на самом деле, ты кто?
– Я тоже хотел бы это знать, пожалуй, больше, чем вы.
– Эту лапшу ты будешь вешать на уши судьям. А я взял тебя на трупах, понял? – Майор поднялся и крикнул в коридорную дверь. – Позови девчонку!
Тот же большой милиционер привел костлявую веснущатую девушку с сумкой почтальона через плечо. Она с испугом смотрела на Мч.
– Ты его видела? – спросил ее Безусяк, делая ударение на «его».
– Его, его, – закивала девушка.
– Когда и при каких обстоятельствах ты его видела?
– Полчаса назад я подъехала на велосипеде к их дому со стороны реки и вдруг услышала два выстрела. Я слезла и посмотрела в дырку. Он стоял посреди двора с пистолетом, а дядя Федя лежал на земле. Потом он пошел к дому и выстрелил в тетю Любу, которая выбежала на крыльцо. Я до смерти испугалась и уехала.
– Хорошо. Молодец, что позвонила нам. Повторишь все это на суде. Можешь идти. – Майор поднялся. – Веди его в машину.
Во дворе к Безусяку подбежал рыжий с бараньей головой парень и протянул пакет с пистолетом.
– Вот. Нашел в канаве за воротами, – радостно проблеял он.
Майор перевел на Мч повеселевшие глаза.
– Твой?
– Нет. Его, наверное, выбросил убийца, которого видели я и девушка.
– Возьми прямо сейчас у него отпечатки пальцев, – приказал Безусяк барану, – и пусть в лаборатории срочно сличат их с отпечатками на пистолете.
Мч усадили в Уазик, где сняли отпечатки пальцев.
Из окна машины он видел, как вносили в «Скорую» накрытые простыней трупы и опечатывали дверь дома. Первой уехала «Скорая», за ней Безусяк на «Волге» и последним тронулся их «Уазик».
По дороге они остановились у поста ГАИ и проверили Мч на алкоголь. По тому, как довольно ухмыльнулся в усы майор, Мч понял, что результат проверки его удовлетворил. Мч показалось, что майор сам был немного пьян.
Такого поворота событий он не ожидал даже с учетом нелестного отзыва лесника о милиции. У него оставалась лишь надежда на суд, который должен был во всем разобраться. На то он и есть. Однако хотелось верить, что до суда дело не дойдет, – ведь он ни в чем не виноват.
В отделении милиции его сфотографировали и провели в комнату без окон. Там его пристегнули наручниками к замурованной в стену вертикальной стойке и оставили одного.
Ему хотелось сесть, но ни стула, ни скамейке в камере не было. Он опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Только сейчас он почувствовал боль от побоев. Особенно ныла спина. Он не понимал, за что его били, ведь он не оказывал сопротивления.
Наконец дверь открылась, и в ней появился Безусяк с листом бумаги в руке.
– Это протокол твоего допроса. Прочти и подпиши, – сказал он голосом, не допускавшим возражения. – И вставь свою фамилию.
– Спросите ее у тех, кто бросил меня в лесу без памяти. Я вам буду за это благодарен.
– С благодарностью подождешь. Сначала насчет памяти. Ты не помнишь, что было до того, как ты будто бы очнулся. Но ты должен помнить, что было после, например, как оказались отпечатки твоих пальцев на пистолете, который нашли рядом с местом преступления.
– Моих пальцев? – Мч был поражен. – Я его, честное слово, не касался.
– Понятное дело, не касался. Было бы глупо с твоей стороны признать пистолет, отрицая убийство. Поэтому запишем, что назвать себя ты отказался, а насчет отпечатков пальцев на пистолете возразить не можешь.
– Возразить, если они там есть, я, естественно, не могу, но я настаиваю на том, что я не убивал лесника и его жену. Насчет того, как оказались отпечатки моих пальцев на пистолете, могу предположить, что их воспроизвели, когда я был без сознания, до того, как я очнулся в лесу.
Безусяк приложил лист к стене и, что-то написав, протянул лист Мч.
– Прочти и подпиши. Сними с него наручник, – приказал он стоявшему у двери все тому же огромному милиционеру.
– Как же я подпишу, если не знаю свою фамилию, подумал Мч, потирая руки. Разве что крестик поставить? Он поднялся и взял у майора протокол допроса. В нем он сознавался в том, что убил с целью ограбления Иванова Федора Николаевича и его жену Любовь Степановну, завладев деньгами в сумме 370 рублей, мобильным телефоном и позолоченной брошью, которые в момент задержания оказались при нем. Упоминались тут и девушка – почтальон и найденный пистолет. Заканчивался протокол словами: «С моих слов записано верно».
– Я не подпишу, – сказал Мч, возвращая протокол. – Вы прекрасно знаете, что никаких денег и никакой броши при мне не было, а по телефону я пытался дозвониться к вам, чтобы сообщить об убийстве.
Мч заметил, что вернувшийся к двери большой милиционер занервничал, уставился на майора и замычал, пытаясь привлечь его внимание. Тот повернул к нему сердитое лицо и приказал:
– Зови сюда Лелькина и Громова.
Милиционер привел рыжего барана и тоже уже знакомого Мч щуплого милиционера с лисьей мордочкой и веселым молодым голосом. Этого парня в вертикально прилепленной к затылку фуражке Мч запомнил по его футбольным ударам в живот. А еще он все время матерился. Безусяк сказал им:
– Он отказывается подписывать протокол. Надо, чтобы подписал. Смотрите, не перестарайтесь.
Майор вышел, громко хлопнув дверью. Большой милиционер потоптался на месте и отправился за ним.
Мч отступил в угол, приняв стойку.
– Ты что, мудила, вздумал оказывать нам, работникам органов, сопротивление? – удивленно спросил его щуплый пижон. – Ты знаешь, засранец, какой срок тебе за это светит?
– Я никого не убивал и не грабил. Ты сам меня обыскивал и хорошо это знаешь.
– Кто? Я? Когда? – хихикнул милиционер. – Тогда говори, на кого, работаешь? На Красавчика?
– Красавчика? Кто он?
– Ну что, приступим? – проблеял рыжий не то Лелькин, не то Громов, надвигая на лоб фуражку козырьком назад. Дубинка в его руке завертелась колесом. – Сейчас во всем сознается. Не таких обламывали.
В камеру вошел большой милиционер и внимательно посмотрел на Мч. Унего было круглое почти доброе лицо.
– Вы, это, не очень и чтоб без следов, – предупредил он. Из-за басовитого раскатистого голоса ему больше других подходила фамилия Громов.
– Один разок по кумпалу можно. – Баран подскочил к Мч.
Никто из двоих, оставшихся на месте, не понял, каким образом рыжий отлетел от Мч и упал к их ногам. Дубинка осталась лежать у ног Мч. Он отбросил ее ногой в угол за спину и опять принял стойку.
Большой приподнял барана, у которого был бессмысленный взгляд, и усадил у двери. Пижон вынул из кобуры пистолет и направил его на Мч.
– Ну, теперь, говнюк, мы будем тебя не бить, а убивать мучительно и долго.
– Может, майору доложить? – спросил большой.
– Ты чо, бля, издеваешься? Чтобы над нами ржало все отделение? Ты его один своей тушей придавишь. Давай с двух сторон.
Они бросились на него одновременно. Он пригнулся, выкинул навстречу им, как при нырянии руки, затем развел их, и они оба врезались в стену, а он, подняв все три дубинки, перешел в другой угол.
Он увидел, как баран поднялся, держась за стену, и направился к двери.
– Пойду, позову борова и длинного Славика.
Вскочивший с искривленным от злости лицом пижон крикнул барану вдогонку:
– И посмотри еще Бориса во дворе. – Он воткнул в Мч бешеные глаза и снова вынул из кобуры пистолет. – На колени, говноклюй!
– Убери, – тяжело поднимаясь, проговорил большой, – нам нужна его подпись, а прикончить мы успеем.
Они отошли к двери, а Мч вернулся вместе с дубинками в первоначальный угол, где ему было сподручнее отражать нападение. Дубинки он сложил в угол.
Рыжий привел двоих, сказав, что Бориса не нашел. Боров был квадратный, что в ширину, что в высоту, с круглой головой и расставленными под углом в стороны мощными ручищами. Длинный Славик возвышался над боровом на целую голову. Соразмерно росту был его нос, свисавший до верхней губы.
Господи, где таких уродов набрали, тоскливо подумал Мч. Лишь один более или менее нормальный, бросил он взгляд с надеждой на большого..
– В чем проблема? – спросил весело Боров, оценивая Мч бесцветными глазками. – Да я его одним пальцем обработаю. За пузырь, конечно. – По бокам его верхних зубов сверкнули железные клыки.
